Неточные совпадения
Признаюсь тебе, я и сам сильно был наклонен поддерживать это
мнение, во-первых, судя по твоим глупым и отчасти гнусным поступкам (ничем не объяснимым), а во-вторых, по твоему недавнему поведению с матерью и
сестрой.
Речь товарища прокурора, по его
мнению, должна была иметь общественное значение, подобно тем знаменитым речам, которые говорили сделавшиеся знаменитыми адвокаты. Правда, что в числе зрителей сидели только три женщины: швея, кухарка и
сестра Симона и один кучер, но это ничего не значило. И те знаменитости так же начинали. Правило же товарища прокурора было в том, чтобы быть всегда на высоте своего положения, т. е. проникать вглубь психологического значения преступления и обнажать язвы общества.
Я воспользовался промежутком и рассказал о моем посещении дома Филиппова, причем резко и сухо выразил мое
мнение, что действительно
сестра Лебядкина (которую я не видал) могла быть когда-то какой-нибудь жертвой Nicolas, в загадочную пору его жизни, как выражался Липутин, и что очень может быть, что Лебядкин почему-нибудь получает с Nicolas деньги, но вот и всё.
Передонову стало досадно. По его
мнению,
сестры должны бы плакать от печали, что он их отверг. «Притворяются!» — подумал он, молча уходя со двора. Девицы перебежали к окнам на улицу и кричали вслед Передонову насмешливые слова пока он не скрылся в темноте.
Александра Степановна поспешила пригласить Елисавету Степановну в Багрово, чтобы сообщить матери и
сестрам, разумеется с приличными украшениями, все полученные ею сведения о похождениях своего братца; все поверили ей безусловно, и вот какое
мнение составилось о Софье Николавне.
Сыновей княгиня этим выделом не боялась обидеть, потому что, по ее
мнению, им и так доставалось против
сестры очень много, а к тому же княгиня рассчитывала добрым хозяйством увеличить их состояние к тому времени, когда они придут в совершенный возраст.
В заключение портрета скажу, что он назывался Григорий Александрович Печорин, а между родными просто Жорж, на французский лад, и что притом ему было 23 года, — и что у родителей его было 3 тысячи душ в Саратовской, Воронежской и Калужской губернии, — последнее я прибавляю, чтоб немного скрасить его наружность во
мнении строгих читателей! — виноват, забыл включить, что Жорж был единственный сын, не считая
сестры, 16-летней девочки, которая была очень недурна собою и, по словам маменьки (папеньки уж не было на свете), не нуждалась в приданом и могла занять высокую степень в обществе, с помощию божией и хорошенького личика и блестящего воспитания.
Ему сообщают, что Москва сгорела. Он рассеянно отвечает: «Да, сгорела, говорят… Это очень жалко». Подводят сына проститься. Андрей чуть заметно улыбается, с тихой и кроткой насмешкой над тем, что княжна Марья употребляла, по ее
мнению, последнее средство для приведения его в чувство. Без радости и нежности целует он сына, смотрит на плачущую
сестру и с усилием соображает, что плачет она о том, что Николушка останется без отца.
— Скажу, коли уж на то пошло! Не хотел пачкать себя в твоем
мнении, а скажу… Лучше реноме потерять, чем
сестру родную в погибели видеть…. Послушай, Катя, я про твоего лабазника тайну одну знаю. Если ты узнаешь эту тайну, то сразу от него откажешься… Вот какая тайна… Ты знаешь, в каком пакостном месте я однажды с ним встретился? Знаешь? А?
Это представление возмутило даже нашего дивизионного врача, — дряхлого, себялюбивого чинушу, полного только думами о себе. Он сделал на бумаге приписку, что, по его
мнению, золотой медали заслуживает также и
сестра Валежникова (Вера Николаевна), тем более, что, ухаживая за больными, она заразилась тифом.
Только Вера Николаевна получила-таки, кажется, серебряную медаль, Новицкая, жившая все время «в высших сферах», высокомерно игнорировала
мнение других
сестер, но Зинаиде Аркадьевне было неловко.
Ему бросились в глаза некоторая резкость манер и странность суждений молодой девушки, которые, по его
мнению, не могли проявляться в ней, воспитанной под исключительным влиянием его покойной
сестры, этого идеала тактичной и выдержанной женщины, несомненно, и своей дочери прививавшей те же достоинства.
Дома, еще и до поступления в пансион, и во время пансионского курса (она, как потом и
сестра, была приходящей), Анна Ивановна напевала ей в уши, что она красавица и при этом забавляла ее, по ее
мнению, невинными рассказами о блеске, туалетах и роскошной жизни ее тетки Зинаиды Павловны за границей, еще до замужества.
Она боялась, чтобы
сестра, об уме которой хотя она и была весьма невысокого
мнения, не догадалась бы об ее интриге, не заподозрила бы ее в кокетстве с Антоном Михайловичем и в том, что она умышленно завлекала его.
Первый был вне себя и грозил стереть Зыбина, погубившего его
сестру, с лица земли. Петр Валерьянович любил Мери, как называл он
сестру, но поступок ее с матерью был, по его
мнению, таков, что он, по приезде в Москву, не решился сказать за нее даже слова защиты, хотя часто думал о ней, но полагал, что она счастлива с любимым человеком, которого его мать пристрастно описывает мрачными красками.
— Да, дороге! У нас нельзя делать ни добра крупного, ни крупного зла, не заняв известного положения. Это элементарно. Не служебное только положение. Но и в том слое, который не одна твоя
сестра называет"le vrai monde". Что мне за дело до общественного
мнения? Где оно у нас?.. В газетах, что ли? Им скажут:"цыц!" — и кончено. Власть должна быть в руках. Фактическая власть… Не для своих мелких целей, — я не корыстолюбец, — а для дела.
Ее отец, внезапно и совершенно неожиданно для нее, решил взять ее из пансиона, где, по его
мнению, ей было нечего делать, — доканчивать же свое светское воспитание она могла, по его словам, и в Петербурге, под руководством своей замужней
сестры. Сергей Сергеевич переговорил об этом с графиней Надеждой Сергеевной и ее мужем, и они охотно согласились принять к себе в дом молодую девушку и руководить ее начинающеюся светскою жизнью.
Довольно часто захожу в наш лазарет, который теперь расширен на средства города и занимает целых два этажа, и бесполезно отравляю сердце видом раненых, безногих, безруких, слепых. Ужасное зрелище, после которого часа на два зубом на зуб не попадаешь, особенно когда прибывают свежие, как их называют
сестры. А не зайти, не посмотреть — опять-таки прослывешь черствяком и мерзавцем; вот и отправляюсь в угоду общественному
мнению!
Она беспрестанно делала себе комплименты за то, что исторгла себя из зависимого и, по ее
мнению, униженного состояния, и о
сестре своей, сносившей твердо и спокойно свою неблестящую долю, говорила не иначе, как об отчаянной трусихе.